– Ну, вот мы и пришли, – радостно возвестил Мак Ферсон, подводя ребят к голубой досчатой калитке. Тут же им навстречу из дома выбежала улыбающаяся женщина средних лет. Она была в белой, с кружевным воротником, блузке, шерстяной домотканой юбке, поверх которой повязан красивый клетчатый фартук. На голове у Молли красовался белый кружевной чепец, из-под которого выбивались иссиня-черные, с легкой проседью, кудри. Глаза женщины сияли небесной голубизной. Лицо было розовым, округлым и свежим.
– Вот и ты, дорогой! – она обняла старичка и звонко поцеловала в щечку. – А что за милые мальчики с тобой?
Мак Ферсон мягко освободился из объятий жены и торжественно представил гостей:
– Этот симпатичный толстячок – Тоша, синеглазый красавчик – Туконька, а тот рубаха-парень – Ваниил. И с ними еще песик Бруно! Он такой игрун и шалунишка. Представляешь, схватил меня и давай катать по траве, но тут мальчики подоспели и отняли меня у озорника. А это моя жена Сара-Моллинезия, миссис Мак Ферсон! Прошу любить и жаловать.
– Что же вы стоите, проходите в дом, ребятишки, сейчас будем обедать! – пригласила хозяйка.
Обед у Мак Ферсонов состоял из двух блюд. На первое была чечевичная похлебка с жареным луком и кусочками бекона. Антоше она напомнила гороховый суп, который часто варила бабушка, только показалась гораздо вкуснее. На второе Молли приготовила овощное рагу, чего там только не было: аппетитные слегка обжаренные кружочки моркови, ломтики картофеля и кабачков, зеленый горошек, кочешки цветной капусты и золотистый жареный лук! А еще много-много свежей зелени. Не блюдо, а целая поэма.
Никогда еще мальчики не ели с таким аппетитом. То ли здоровый лесной воздух его возбудил, то ли особенная Моллина стряпня. Ребята ели так, что по выражению Мак Ферсона, «за ушами трещало».
Бруничку подали другое блюдо – Молли разогрела для него остатки вчерашней мясной похлебки с рисом. Песик мигом опустошил миску и принялся клянчить у мальчишек кусочки хлеба.
А хлеб на столе у лепреконов был особенный, высокий и пышный, белый и нежный, как пух. Хозяин едва успевал подливать гостям в глиняные кружки домашний сидр. Яблочный напиток пенился и приятно шипел на языке, оставляя долгое послевкусие. Антону казалось, что сидр насквозь пропитан солнечными лучами, такой он был яркий и необычный на вкус.
– Ого! Какие молодцы! Кто хорошо ест, тот славно работает, – заметил Мак Ферсон, когда утомленный обильной едой мальчишки, в изнеможении откинулись на спинки стульев.
– Дорогой, покажи гостям сад. Пусть немного прогуляются перед чаепитием, а то, боюсь, для пирога у них местечка не найдется, – улыбнулась Молли.
– Пойдемте, ребята, пойдемте. Сад Мак Ферсонов располагался сразу же за домом. Там росло несколько старых яблонь и ягодные кусты. На некоторых деревьях еще оставались яблоки. С других хозяева уже успели снять урожай.
– Вот, смотрите, тут малина. Здесь смородина. А если пройти дальше, там земляника, но ягоды уже давно отошли. Часть урожая мы продали эльфам, а остальное Молли пустила на джем. Эх, люблю я сладкое. Особенно зимой, откроешь баночку, и такой аромат пойдет! Сразу летом запахнет! – мечтательно закатывая глаза, рассказывал лепрекон. – Пойдемте дальше, тут у нас курочки-несушки живут. А там, в сарайчике – кролики. В большой пристройке – наша коровушка Бетти, но сейчас ее нет дома. Она пасется на лугу с другими деревенскими буренками, а когда начнет темнеть – сама вернется домой. Такая умница! А какое молоко дает – чистые сливки!
Погуляв по лепреконской усадьбе около часа, мальчики немного устали. Хозяин, заметив это, пригласил их в дом. Молли уже заварила чай и нарезала благоухающий ванилью и лимонными корочками, сдобный яблочный пирог. Бруничек смотрел на хозяйку влюбленными глазами. А она, весело смеясь, кормила его пирогом, отрывая маленькие кусочки и отправляя их прямо в рот песику. За чаем говорили об урожае и погоде, хозяева расспрашивали мальчиков о родителях. Наконец, стало темнеть.
Ваниил встал из-за стола, и подал знак товарищам.
– Огромное спасибо за прекрасное угощение, но нам пора домой. Родители волнуются! – сказал он.
– О да, конечно. Мы все понимаем, – ответила Молли. – Натаниэль вас проводит, правда дорогой?
– Конечно! Разумеется, – бодро ответил Мак Ферсон, хитро подмигивая жене…
Глава третья. Семья лепрекона
Антониэль проснулся из-за яркого лучика солнца, светившего прямо в глаза. Мальчик повернулся на другой бок, чтобы вздремнуть еще немного, но тут послышался звонкий голос Ма.
– Детки, вставайте! Завтрак на столе! Оладьи стынут!
Антониэль открыл глаза и увидел, что братец Туканиэль уже одевается.
– А где Ваниэль? – сонным голосом спросил мальчик.
– Помогает Па рубить дрова и Бруниэль за ним увязался. Скорее вставай, а то Ма рассердится.
Наша Ма никогда не сердится, она добрая, – ответил Антониэль и принялся медленно натягивать зеленые штанишки. – Кажется, я еще поправился! Еле застегнулись.
Толстячок надел рубашку и побежал в комнату, где Ма, Па и Ваниэль уже завтракали. Бруниэль громко лакал молоко из своей миски.
– А вот и наш Медвежонок! – обрадовалась Ма и положила на тарелку мальчика целую гору пышных золотистых оладьев. – Джем и сметану сам добавишь, сколько захочешь!
– Ма, убери половину, я опять потолстел, – обиженным тоном сказал мальчик.
– Медвежонок прав! Могла бы делать порции поменьше, – согласился Па, перекладывая половину оладьев к себе на тарелку.– А где наш Касатик? Сходи, сынок, поторопи его!
Ваниэль нехотя встал из-за стола и вскоре вернулся вместе с Туканиэлем.
– Касатик, милый, поторопись! Мы сегодня едем на ярмарку, разве ты забыл? – ласково пожурила его Ма.
– Ладно, – допивая молоко из большой глиняной кружки, сказал Па. – Пойду кобылку запрягу. Подожду вас во дворе, а заодно и трубочку выкурю.
– Ты же обещал бросить курить? – удивилась Ма.
– Обещанного три года ждут, – отшутился Па и вышел из дома.
– Я с тобой, – Ваниэль бросился за ним.
Его братья неторопливо заканчивали завтрак. Ма убирала грязную посуду. Бруниэль, смачно чавкая, доедал шестой оладушек. Со двора доносилось призывное ржание пони.
До ярмарки добирались не меньше часа. Лошадка шла бодрой рысцой. Ма, Па и Касатик уютно устроились в повозке. Бруниэль бежал рядом, не отставая ни на шаг, лишь иногда забегал вперед или сворачивал на поле, чтобы шугануть зазевавшегося зайца или понюхаться со знакомыми собаками. Но потом, сразу же, возвращался. Антониэль и Ваниэль сидели на козлах, поочередно держа вожжи. Дейзи была кроткой и послушной кобылкой. Ею не нужно было управлять, она прекрасно знала дорогу на ярмарку и обратно.
Был конец апреля. Снег уже полностью растаял. На обочине дороги зеленела молодая травка. Повсюду обильно цвели фруктовые деревья. Дурманящий аромат их цветов чувствовался повсюду. Возле больших луж, еще оставшихся на полях после обильного таяния снега, виднелись бело-желтые головки распустившихся нарциссов.
На клумбе у Ма уже вылезли из земли первые тюльпаны и гиацинты. Они еще не раскрылись, но их сочные бутоны и толстые хрустящие листья радовали глаз.
На лесное озеро вернулись лебеди, зимовавшие на юге. Старый аист на крыше Мак Ферсонов сосредоточенно ремонтировал гнездо. Его супруга помогала: приносила подходящие веточки.
Натаниэль с сыновьями недавно засеяли огород семенами свеклы, редиса, моркови, шпината, капусты разных видов и зелени. Мальчики тщательно очистили грядки с земляникой, чтобы прошлогодние листья не мешали росту ягодных кустиков.
– На, подержи, мне надоело, – сказал Ваниэль, передавая вожжи брату. – Хочешь, я расскажу тебе свой сон? Он мне приснился совсем недавно и был таким необычным!
– Конечно, хочу, рассказывай, – обрадовался Медвежонок-Антониэль.
– Тогда слушай! Мне снилось, что живу я не в нашем доме, а в каком-то сером-присером городе, где по улицам ездят железные повозки без коней…
– Как это, без коней? Такого быть не может! Кто же их тащит?
– А никто не тащит, сами едут, причем их так много, что невозможно перейти через дорогу. Но, не это главное. Самое интересное то, что будто у меня нет братьев Антониэля и Тукониэля, а вместо Ма и Па, какие-то чужие дядька с теткой.
– Какой страшный сон! – ужаснулся Медвежонок.
– Слушай дальше! Тетка эта очень толстая, некрасивая и совсем обо мне не заботится. Только знай, покрикивает. Заставляет подметать и мыть полы. А на обед какую-то безвкусную бурду варит.
– И приснится же такое!
– А еще этот дядька, ну, который вместо Па, все время курит, но не трубку, а маленькие бумажные палочки. И еще пьет эль прямо из бутылки. И они, дядька с теткой, все время промеж собой ругаются и дерутся, чего-то поделить не могут. Только я так и не понял, что именно. Вот так.